Присоединяя к двум главным характеристикам иконичного образа (двуединству и антиномичности) — пять дополнительных —литургийность, соборность, синергийность, символичность и каноничность), мы получаем более полное и многостороннее представление об иконичном образе. Иконичный образ — это облеченное в какую-либо доступную для непосредственного восприятия форму (визуальную, словесную, музыкальную или другую) реальное явление божественного Первообраза. Иконичный образ всегда выступает в органичном единстве перечисленных выше семи характеристик. Далее кратко покажем возможности применения термина иконичность.

 

Возвращаясь к сказанному выше, обратимся к литургийному назначению иконы и иконичности самой Литургии. Церковный иконичный образ рождается в новозавет­ной Церкви, в храме, в богослужении, и только в Литур­гии он получает всю присущую ему духовную глубину и вселенскую соборную полноту, только в ней иконичный образ живет жи­вой и двуединой небесно-земной жизнью, только в Литургии он исполняет свое предназначение и свышнее призвание и только в ней он, как уже говорилось, обретает соборное единство с другими церковными иконичными образами и небес­ными первообразами. Рассмотрим подробнее иконичное устроение Церкви, храма, богослужения.

 

            Церковь, согласно апостолу Павлу, — это  тело Христово (Еф. 1:23), и Христос — глава тела Церкви (Кол.1:18). Уже у Апостола, следовательно, мы находим основание для иконичного понимания Церкви. Прп. Максим Исповедник в своем «Тайноводстве» — истолковании Божественной Литургии — следующим образом объясняет иконичность Церкви: «Святая Церковь... есть образ и икона (tЪpoj kaˆ e„kиn) Божии» — В. Л.). Там же прп. Максим называет Церковь «образом Первообраза» (Максим 1993:1,178,158). Согласно автору «Тайноводства», Церковь является иконой и образом в том смысле, что она реально богочеловечески связана с Первообразом — Христом, Который ее основал и остается ее главой, и в том смысле, что Церковь соединяет всех людей (иконы Божии) в теле Христовом, т. е. пребывает в мире сем как соборная икона единой Церкви — земной и небесной.

 

            Иконично понимается в православном богословии и храм. В одной из статей мы предложили термин «иконотопос» (от греч. e„kиn — икона, образ и tТpoj — место, пространство; см. Лепахин 1999:52). Иконотопос — это святое, избранное Богом или человеком по воле Божией место, которое осознает себя избранным, имеет небесный Первообраз в Священном Писании или в церковной литера­туре, как правило, исполь­зует земной прототип, стремится к самосохранению, и организации пространства вокруг себя по принципу священной топографической иконичности или иконичной топографии как образ небесного Первообраза и земного прототипа. Наиболее сильным иконотопосом является алтарь и храм. Реальный богочеловеческий символизм храма и главных его частей подчеркнут подробной и своеобразной топографической иконичностью: Свя­той Престол «прообразует самого Бога» (Дмитревский 1993:385), конха «яв­ляет» собой Вифлеемскую пещеру, жертвенник — ясли Христа, свод алтаря — небо, амвон же «знаменует камень, отваленный от гроба Христова, с которого священники и диаконы, по образу Ангела, благовестившего воскресение Спа­сителя, проповедуют Божественное Евангелие» (Дмитревский 1993:389; Книга 1983:4,53).

 

            Священник и епископ, как и всякий человек, уже от рождения несут в себе образ Божий, но в таинстве священства и в богослужении их «врожденная» иконичность дополняется иконичностью священнической. Св. Иоанн Кронштадтский говорит: «...Священнослужители изображают (от слова «образ» — В. Л.) Самого Христа» (Иоанн 1991:2,177). В таинстве священства иконичность человека возводится на более высокую и качественно иную ступень: священник получает особую благодать для совершения таинств, что онтологически максимально приближает его (как священника, но не как человека) к Первообразу — Иисусу Христу, который, по словам апостола Павла, наречен от Бога Первосвященником по чину Мелхиседека (Евр. 5:10; 3:1; 4:14; 6:20; 8:1). Вдохновенный гимн епископу от имени Христа воспел прп. Симеон Новый Богослов: «Епископы — председатели, разумейте! // Вы отпечаток Моего Образа, // Вы достойно поставлены собеседовать со Мною, // Вы имеете предвозлежание над всеми праведниками, // Как именующиеся учениками Моими // И носящие Мой Божественный Образ...» (Симеон 1993:3,228). Иконичное понимание архиерейского служения помогает сохранить дистанцию между образом и Первообразом как в литургическом действии, так и в повседневной жизни. Епископ не заменяет Христа, а только являет собой Его живую богочеловеческую икону, поэтому архиерей и священник призваны помнить, что их иконичная христообразность относится не к их личности, а к харизме. Выступая в Литургии живой иконой Христа, в жизни он может оставаться непричастным иконичности.

 

            Все действия и передвижения архиерея и священника в алтаре и в храме во время богослужения — это иконичные образы действий Господа Иисуса Христа в Его земной жизни. Например, первый вход архиерея во время этого Священного собрания (Литургии), как пишет прп. Максим Исповедник, есть икона и образ первого пришествия во плоти в этот мир Христа Спасителя (Максим 1993:1,169). Великий вход изображает торжественный вход Господа нашего Иисуса Христа в Иеру­салим, когда Он добровольно шел на ожидавшие Его страдания и смерть, а «закрытием (Царских) врат, входом Святых Таин... показывается вообще преходящесть чувственного и обнаружение умопостигаемого», — пишет он же (Максим 1993:1,180). Все отдельные действия священника или архиерея (освящение престола и храма, рукоположения диаконов, священников, тайнодействия в алтаре, входы и выходы через врата, действия в притворе, обход храма и др.) не просто напоминают или повторяют свои первообразы — действия Христа — а онтологично являют их, антиномически актуализируют, иконично воспроизводят. Действия епископа или иерея «совершаются», а не копируют действия Христа. При этом они, в силу своей иконичности, реального богочеловеческого двуединства приобретают такую же значимость и чудотворную силу, как если бы их совершал Сам Христос. Они суть иконодействия. Действия архиерея или священника суть действия Христа, но не по сущности, а по реальной силе и благодати и не в прямом или переносном смысле, а в иконичном. Онтологичный символизм действий священнослужителя дополняется иконичностью тех предметов церковной утвари, с помощью которых он совершает богослужение: антиминс, священный потир, священные покровцы, звездица, копие, воздýх, дикирии, трики­рии и др.

 

            Иконичность архиерея или священника и их действий дополняется иконичностью святых облачений. Свт. Симеон Солунский очень подробно разъясняет образный, иконичный смысл одежд диакона, священника, архиерея. Епитрахиль знаменует благодать, данную священнику для совершения таинств; омофор дает возможность архиерею прообразовать воплощенного Сына Божия; орарь диакона «изображает невещественное и духовное ангельских сил существо»; пояс означает служение Спасителя во плоти, а также прообразует  крепость и державу Божественной силы, укрепляющей священнослужителей; фелонь прообразует и прознаменует а) свыше подаваемую силу Святого Духа, б) ту хламиду, в которую был облечен Спаситель, преданный поруганию, в) страсти Спасителя, г) Самого Спасителя, Который крестом и страданиями исполнил вечную правду; митра прообразует терновый венец Господа нашего или сударь (Дмитревский 1993:392-398; Симеон 1856:96-102,154,160,227-228, 235, 241-242,265). Я выбрал самые главные богослужебные облачения, но у свт. Симеона собраны истолкованы в иконичном ключе абсолютно все.

 

            Предстоящие — народ, участвующий в Литургии, — не могут остаться вне этой литургийной иконичности. Перед Великим Входом лик поет «Херувимскую песнь»: «Иже херувими тайно обра­зующе и животво­рящей Троице трисвятую песнь припевающе, всякое ныне житейское отложим попечение». Из песнопения явствует, что поющие, а, значит, все мо­лящиеся в храме, «тайно», т.е. таинственно, мистически, изображают (образующе) собой небесные силы — херувимов, на которых покоится трон Божий. В греческом тексте на месте церковнославянского «образующе» стоит «e„kon…zontej», происходящее от слова «e„kиn», таким образом, идея «воиконовления» моля­щихся в херувимов в момент принесения Святых Даров выражена более наглядно.

 

            Богослужение совершается в особом времени, я называю его — иконичным временем. Это время не существует и не мыслится отдельно от вечности, ведь оно — ее порождение. В акте творения время как бы «выпадает» из вечности, образуя особый временнóй план бытия. Со Вторым Пришествием Спасителя время преображается и «вбирается» в вечность, в ней исчезает, растворяется. Иконичное богослужебное время — это «воплотившаяся» вечность. В виде Божественных энергий вечность пронизывает время, придавая ему непреходящую ценность. Иконичное время — это двуединая времевечность, это время, не смешиваемое с вечностью, но и неотделимое от нее, время предельно насыщенное вечностью, иконичное богослужебное время — это икона вечности.

 

            Богослужебные циклы (годовой, седмичный, суточный) также иконичны. Весь годичный богослужебный цикл — это икона всемирной истории от сотворения мира до Страшного Суда. Точно так же иконичны дневной и седмичный циклы. Как отмечал один из лучших специалистов по Богослужебному Уставу прот. К. Никольский, «в годовом кругу, по причине большей продолжительности года, сравнительно с седмицею или сутками, события из истории веры и Церкви воспоминаются подробнее, частнее, нежели в службах кругов дневного и седмичного» (Никольский 1900: 495). Церковный календарь также есть икона. Это икона-месяцеслов всех  святых, это икона всех христианских праздников, это совокупная икона годового цикла богослужений, это икона всемирного спасения, ибо именно в годовом цикле, как говорилось, сотериологический смысл иконичности выражен наиболее глубоко и полно. Либеральной критикой много сказано об элементах двоеверия в русском народе. К их числу относят часто и согласование православного церковного календаря и народных обычаев. И это так. Но во-первых, такое соединение церковного праздника и сезонного события, связанного со сбором урожая например, мы видим еще в Ветхом Завете, ведь это естественно, что конец уборки урожая отмечается как церковное событие, а во-вторых, не менее естественно, что Церковь втягивает в свой иконичный календарь хозяйственные события, освящая их, напоминая, что урожаем человек обязан прежде всего Богу, и лишь потом погодным условиям, качеству зерна или своему умению обрабатывать землю, т. е. придавая крестьянскому (христианскому) труду — иконичный смысл. Любое доброе дело в этом мире можно и нужно освятить, придать ему более глубокий смысл, дать ему выход в иной мир. Церковный календарь это всегда умел, умеет и сейчас. Надо только ему довериться и перестать видеть в нем формальную регламентацию. И тогда он предстанет как гармоничная, полная глубокого смысла икона.